Тот, кто не должен жить.
— Что произошло? — это были первые слова Найграт после окончания лечебных процедур. — Как ты довёл тело до такого состояния?
— Ха-ха-ха, ну, похоже, я стал намного слабее. Так давно не держал меч в руках, что оно не выдержало.
— Это не шутки. Ты обязан должным образом понимать, что происходит с твоим организмом.
У неё было серьёзное лицо, а глаза по какой-то причине казались слегка воспалёнными. Кроме того, Виллем заметил, как немного дрожал её голос. Судя по всему, в этот раз просто отшутиться не получится.
— Одни проблемы от тебя. Почти во всех твоих костях имеются небольшие трещинки, которые не хотят заживать. Многие сухожилия не могут оправиться от ослабленного состояния. Около половины органов функционируют не совсем правильно. Думаю, вдобавок полопалось немалое количество кровеносных сосудов, но это уже не моя специальность.
Большую часть из услышанного Виллем ожидал. Даже не владея широкими познаниями медицины, он понимал, что его тело как минимум далеко не в лучшем состоянии.
— Думаю, мои зубы легко проткнут твою кожу, когда на ней столь многочисленные ранения, даже нож не понадобится…
Он не желал, чтобы она говорила подобное с таким грустным выражением на лице.
— Более того, эти повреждения появились не вчера и не сегодня. Большинство из них — старые раны, получившие осложнения. Ты жил с такими серьёзными травмами и всё время скрывал это?
— Ну, я не особо держал это в секрете.
— Если ты ведёшь себя так, будто пребываешь в полном порядке, и ничего не говоришь, то по-другому это не назвать. Как тебе вообще удавалось ходить и двигаться в этом состоянии… — Найграт глубоко вздохнула, — Такие раны… это последствия превращения в камень, да?
— Если быть более точным, их я получил ещё до этого, во время последнего боя. То, что я выжил, вообще чудо, поэтому жаловаться особо не приходилось.
— Это не оправдывает твоё халатное отношение к собственной жизни.
— Может быть… — Виллем попробовал пожать плечами, но тут же был встречен острой болью по всему телу, так что просто слабо улыбнулся.
— Не надо так сильно напрягаться, — сказала Найграт, взяв его за руку. Сердце Виллема инстинктивно начало биться чуть-чуть сильнее. — Так ты растеряешь свой вкус.
В целом, что-то вроде этого он от неё и ожидал.
— Ничего страшного, если я расскажу детям?
— Ага, как я и говорил, скрывать я ничего не собирался. Если ты считаешь это необходимым, можешь сказать им всё что хочешь.
— Хорошо, тогда пойду прямо сейчас. Оставайся здесь и немного поспи. Думаю, ты уже осознал, что тебе строго запрещено делать что-либо, что может напрячь твоё тело. Даже не знаю, как тебе удалось выжить.
— Понял. Я в любом случае постараюсь не стать твоим ужином.
— Хватит дурачиться, я крайне серьёзна.
— А… хорошо.
Найграт казалась довольно злой, несмотря на то, что сама минуту назад что-то говорила про его вкус. Виллему это показалось несколько нелогичным, но он решил не провоцировать её лишний раз. Так будет лучше для них обоих, и, что ещё важнее, он понял, что было бы крайне невежливо отшутиться в ответ на её искреннюю заботу.
***
Она выбрала столовую как наиболее подходящее для собрания место. Найграт вздохнула, заметив, как к ней были прикованы взгляды около двадцати фей.
— От того, что вы так выжидающе на меня смотрите, то, что я собираюсь сказать, интересней не станет…
— Судить об этом предстоит лишь нам. Прямо сейчас мы хотим услышать правду, интересная она или нет, — сказала Айсия, и остальные девочки закивали.
Найграт, осознав, что избежать этой ситуации ей не удастся, глубоко вдохнула и начала говорить.
— Это было весной прошлого года, чуть ранее, чем меня отправили сюда. Я была выслана Торговой Компанией Орландри, чтобы помочь группе археологов.
— Археологи!
Несколько фей, чьи глаза, казалось, засверкали, издали восхищённые вздохи. Образ археологов как героев, которые храбро встречают опасность в погоне за сокровищами и любовью, получил широкую популярность среди детей Регул Айре. Правда, в основном среди мальчиков, но всё же…
— Этой группе никогда особо не везло. Они спускались на нижние земли бесчисленное количество раз, но почти всегда всё было безрезультатно. И тот день ничем не отличался от остальных. Мы собирались возвращаться домой с пустыми руками, но один из членов группы случайно оступился и провалился под землю, где увидел огромных размеров подземное ледяное озеро. На самом его дне лежала затопленная каменная статуя немеченого молодого человека.
— Прямо как в Ледяном Гробе! — одна девочка необдуманно выкрикнула название сказки.
— За исключением того, что вместо принцессы там находилась статуя. Один из моих компаньонов, владеющий способностью видеть силу заклинаний, подтвердил, что это была вовсе не статуя, а настоящий человек, превращённый в камень каким-то проклятьем. Конечно, мы не могли просто оставить его и уйти домой. Мы потратили много времени и сил, но в итоге нам удалось сломать окружающий статую лёд и доставить её на острова. Спустя примерно месяц в госпитале камень начал отделяться от тела человека, и он пришёл в сознание. Поначалу мы испытывали большие проблемы. Он панически реагировал на каждого увиденного Боргла или Орка, к тому же совсем не понимал нашего языка. Мы смогли заговорить с ним, лишь когда вызвали специального переводчика у Торговой Компании. И затем всё узнали. Он был подлинным Емнетвайт. Последний из тех солдат, что сделали своими врагами все остальные расы. Мы не знаем, почему, но он сотни лет спал в пучине замороженного озера…
— Он так долго пробыл там, и Звери его не съели?
— Ну, возможно, это из-за того, что он был камнем. Полагаю, в его ситуации это было единственным плюсом.
Позже они относительно легко нашли способ разрешить проблему с языковым барьером. Рядом с его ледяной клеткой, находящейся в озере, находился древний Талисман, дающий владельцу возможность овладеть любым языком. Вместе с ним молодой человек рассказал свою историю и начал осознавать, с какой реальностью столкнулся. Найграт никогда не забудет выражение отчаяния на его лице и стенания от тоски.
Последний выживший из давно вымерших Емнетвайт. Найграт и её напарники решили сохранить особенность его расовой принадлежности в тайне, как он их и попросил. Она не так много знала о том, что случилось позже. Он поселился на Двадцать Восьмом Острове, несмотря на местное недружелюбие к немеченым, и просто без остановки работал, чтобы выплатить различные долги. Это всё, что она слышала от одного из археологов.
А потом… он прибыл сюда. За шесть месяцев с его прибытия он подрос, научился больше смеяться и проявил неожиданное количество добра по отношению к детям. Однако мрачное, тёмное ощущение пустоты, заметное в его глазах, с тех пор нисколько не изменилось.
— Это всё, что мне известно.
Найграт постаралась пересказывать, избавившись от собственных впечатлений насколько это было возможно. Девочки повернулись друг к другу и начали таинственно перешёптываться.
— Больше мне нечего сказать. Всё, что у меня есть, — это одна просьба. Может быть, поначалу будет трудно, но я не хотела бы, чтобы кто-нибудь из вас начал его бояться или вовсе оттолкнул. Это всё.
Завершив свою речь, Найграт покинула кафетерий. Идя по коридору, она думала о том, не совершила ли ошибку. Емнетвайт все ненавидели. Возможно, Виллем и не принимал в этом прямого участия, но именно они однозначно были теми, кто выпустил Семнадцать Зверей, что принесли разрушение в мир.
Она не думала, что девочки обязательно будут проявлять к нему такое же отношение, как и остальное общество, но они вне зависимости от этого могли вести себя так же. В конце концов, они существовали как одноразовое оружие, единственная цель которого — сражение со Зверями, и именно на плечах Емнетвайт лежала ответственность за уготовленную им судьбу. Но она всё ещё надеялась, что дети, если это было возможно, не отвергнут Виллема.
В этом мире он ничему не принадлежал. Так что она не хотела сломать его, ведь здесь, возможно, было единственное место, где он мог улыбаться. Сам Виллем не выглядел столь обеспокоенным, если судить по тому, как он старался узнать правду о феях и даже намекнул им о своей принадлежности. Найграт не была против этого, и именно поэтому она рассказала девочкам о его прошлом, однако по-прежнему не отказывалась от своего желания. Возможно, оно было эгоистичным, но ей хотелось, чтобы дети остались на стороне Виллема, как это было в течение последних шести месяцев.
Она резко остановилась. К затылку подкралось плохое предчувствие. Нет. Не сейчас. Только не в такое время, думала она, но в тут же ясно представила, что произойдёт. Они могли сделать что-то подобное. Найграт быстро развернулась и рванула в сторону клиники. И как только она завернула за угол…
— Виллем! Мы всё о тебе слышали!
— Емнетвайт на нас так похожи!
— Очень интересно. Расскажи нам побольше о своих временах.
— Мм… Не знаю, что сказать, но… поправляйся скорее!
Феи заполонили клинику и донимали бедного Виллема — пациента, лежащего на кровати с тяжёлыми ранениями и находящегося на грани смерти, — своими громкими и энергичными голосами.
— …
Шокированная Найграт около десяти секунд стояла в дверях, а потом ещё около пяти смеялась над нелепостью всего того, что пришло ей в голову несколько минут назад. Подобное развитие событий было легко предугадать, почему она так волновалась? Чтобы глубоко вдохнуть и успокоиться, потребовалось ещё семь секунд.
— Вы…

отерянная девочка и летающий ящер.
… что я делаю?
Кутори Нота Сениолис бежала. Она выскочила со склада, пронеслась через густой лес, миновала гавань и, когда под её ногами уже не осталось земли, распустила крылья и взмыла в небеса.
Она не знала, зачем. Чувствовала, что должна. В её подсознании это казалось единственным вариантом событий. После того короткого мнимого сражения с Виллемом ей отчасти удалось понять, что он хотел продемонстрировать. Она совершила ошибку, и теперь не могла этого вынести.
Если сравнить обычную доступную армии огневую мощь с силой приближающегося Теймерре, шансы на победу казались скудными, так что военные решили временно увеличить их арсенал, подготовив жертву. Это описание всей ситуации в двух словах. Но теперь в ней появилось лучшее решение: вариант постоянного повышения базового количества огневой мощи.
С самого начала в армии знали, что феи не раскрывали полного потенциала Раскопанных Оружий, как делали это Емнетвайт. В конце концов, будучи древним вооружением, качество этих мечей должно было хотя бы немного сойти на нет. Кроме того, из-за отсутствия подходящего руководства для владельцев армии пришлось методом проб и ошибок понять, как работать с этими клинками. А ещё, конечно же, им было необходимо обмануть систему подтверждения у мечей, чтобы активировать их, используя фей в качестве поддельной расы для замены.
Так что очевидно, что если бы магическим образом появился тот, кто точно знает, как использовать это оружие, ситуация бы в корне изменилась. Благодаря перерасчётам и созданию альтернативных планов можно было отказаться от ненужных смертей.
Однако это было бы равноценно признанию того, что их метод ведения боя до текущего момента являлся ошибочным. Это бы означало, что они впустую столько потерями и многим пожертвовали. Это бы преуменьшило их решимость и храбрость, ведь результаты их долгой и мучительной борьбы ради смирения с мрачной судьбой ничего не стоили.
— Нет!
Шестью месяцами ранее был сделан прогноз об атаке особенно большого Теймерре. Именно в тот момент было объявлено, что нет никакой наиболее эффективной стратегии, кроме как вывести из-под контроля солдата-Лепреконку Кутори Ноту Сениолис.
— Мне было так страшно…
Конечно, она не хотела умирать. Когда Кутори осознала, что оставшееся ей время было ограничено, ей в голову пришли мысли о мириадах вещей, что она хотела попробовать, о целях, что она хотела выполнить, и о мечтах, что она хотела осуществить. Она долго плакала, и потом пыталась вести себя серьёзно.
— Я наконец смогла принять это…
Чуть меньше половины месяца назад она решила, что больше никогда не будет лить слёзы. Но сейчас Кутори чувствовала, как из её глаз бьёт ключом. Чёрт! Нет… Я не могу. Чем больше она пыталась сопротивляться и вести себя жёстко, тем быстрее начинали переливаться через край нахлынувшие на неё ранее сдерживаемые эмоции.
Она крепко зажмурила глаза и перестала махать крыльями, пустившись в свободный полёт. В ушах ревел свист ветра. Прямо под ней в разные стороны расходилось море из густых белых облаков. Идеально, подумалось ей. Если она пролетит сквозь них, всё тело вымокнет, что скроет следы слёз, так что Кутори позволила себе начать падение, поддавшись контролю гравитации.
Облака, по существу представляющие из себя обрывки плотного тумана на большей высоте, окутали её тело. Несмотря на то, что выглядели они похожими на хлопок, у них не было текстуры, из-за чего после её сквозного пролёта не последовало всплеска или чего-то подобного. Это было просто белое воздушное ничто, увлажнившее всё её тело.
— Ах.
Упс, подумала она. Кутори осознала, что забыла одну очень важную деталь. Осень. Приближение зимы. Что означает, что если ты промокнешь, то будет очень-очень холодно.
— Ух…
Полёт по воздуху требовал немало физической силы — как у птиц, так и у фей. К несчастью для Кутори, пронзающий холод также имел тенденцию быстро приводить к усталости. И, что делало ситуацию ещё хуже, вокруг не летало ни одного камня, пригодного в качестве места для отдыха.
Каким-то образом долететь до ближайшего острова? Или попытаться вернуться тем же путём, что я сюда попала? Оба варианта не являлись особенно невыполнимыми, но первый казался менее рассудительным, если она хотела в ближайшее время попасть домой. В таком случае возвращение было единственным выбором, но она не решалась ему последовать.
Что же делать… Кутори напрягала мозг, погружаясь в облака. В голову ей пришло уже найденное единственное решение, но по некоторым причинам она его отвергла, продолжая заставлять себя думать дальше.
— … хм?
В углу её поля зрения, заполненного белоснежным цветом, внезапно появилась чёрная тень.
… пятью минутами позже.
Второй этаж патрульного судна «Барочная Кастрюля» Крылатой Стражи. Маленькая комнатка для обсуждения стратегий. Очень маленькая. Конечно, она обязана была иметь определённый минимум пространства, чтобы уместить соответствующую толпу, но сейчас в ней сидело лишь два человека, включая Кутори. Так почему помещение казалось таким тесным?
Ответ был прост: так вышло, что один из присутствующих являлся гигантским Рептрейсом, ростом как минимум в два раза выше Кутори. То же самое касалось и его ширины, а вес тела и фигура, наверное, были больше примерно в восемь раз. Вытираясь позаимствованным полотенцем, Кутори взглянула Рептрейсу в лицо.
— … простите, что так резко вторглась, Первый Офицер Лаймскин. Я увидела, что Вы пролетаете поблизости, и вот…
— Не беспокойся. Врата отдыха всегда открыты для почётных воинов, — ответил Рептрейс, поставив на стол чашку с целебным чаем. Ситуацию, в которой гигантский Рептрейс аккуратно обращается с крошечной кружкой, Кутори нашла довольно смешной.
— Спасибо.
Она сделала маленький глоток и, как только обожгла язык, поняла, что напиток был крайне горячим. А ещё очень-очень горьким.
— Мне, однако, любопытно, зачем ты летаешь через облака в такое время года. К тому же как раз перед важным сражением.
— А… — она подбирала слова, заведя спор с самой собой, глубоко задумалась и наконец смогла ответить. — Как раз о сражении… уже слишком поздно говорить, что я боюсь умирать?
— Хм?
Рептрейс поднял одну бровь — или, как минимум, Кутори показалось, что он это сделал. На самом деле у Рептрейсов по сути нет бровей, так что ей просто почудилось, но…
— Виллем… Второй Специалист Зачарованного Оружия…
— Хм?
Кутори знала. Знала, что Второй Специалист Зачарованного Оружия Виллем Кумеш, проживающий на складе фей, был солдатом лишь на бумаге, за которым не стояло ничего, кроме пустого звания. Но, если взглянуть на это с другой стороны, он имел армейские документы, в которых было указано, что он военный. И, согласно этим же документам, прямым начальником Виллема являлся огромный Рептрейс, стоящий у неё перед глазами, Первый Офицер Лаймскин.
— Существует способ ведения боя, отличный от нашего. Я видела его небольшую демонстрацию, и пока ещё не могу чётко сказать, что произошло, но я ясно осознала одну вещь. У этого метода сражения куда большие шансы в обеспечении победы и более высокая эффективность, нежели у того, что используем мы.
— Хмм?
Кутори опустила взгляд на чашку с чаем.
— И я не хотела признавать, что моя «сестра» ошибалась… и что она не обязана была умирать… Я не хотела в это верить, и поэтому решила не прислушиваться к нему. Я пришла к мысли, что времени в любом случае осталось немного и мне удастся доказать на поле боя, что моя «сестра» и остальные были правы. Я думала, что должна защищать их способ борьбы. Но…
— Ты испугалась?
Она стеснялась кивнуть. Может быть, это являлось культурной особенностью Рептрейсов, но Лаймскин с полной серьёзностью принял решение стать солдатом, и Кутори в его глазах также им являлась, хоть она и не знала всех деталей. Кивни она головой, с наибольшей вероятностью он потерял бы к ней уважение и стал считать одной их тех, кто лишился мужества и отбросил право носить звание военного. Однако в конце концов заставить себя солгать она не смогла.
— … да.
— … вот как, — из его горла неожиданно донесся звук, похожий на керамический скрежет, который громко распространился по маленькой комнате. — Хорошо. Кажется, мне стоит извиниться перед этим человеком. У нас разные поля боя, но он, без всяких сомнений, является настоящим воином.
Он улыбнулся. Кутори потребовалось время, чтобы это заметить.
— П-почему? Мы ведь единственные, кто сражается?
— На нас лежит битва со Зверями, а вещью, с которой решил бороться он, является протекающий через тебя ветер.
— … ветер?
— Вещь, которую ты зовёшь «решимостью» или, вернее, «отказом от должности».
Почувствовав приливающую к голове кровь, Кутори допила оставшийся целебный чай. Всё её тело стало таким горячим, что казалось, будто оно разгорается изнутри. Что Вы смешали и наварили вместе, чтобы приготовить этот напиток? Почему Рептрейс, который не может контролировать температуру собственного тела, вообще это сделал? В её голове всплыли несколько бессмысленных вопросов, но она отбросила их в сторону на некоторое время. Не в данной ситуации стоило беспокоиться о таких глупостях.
— … Хорошо, — у неё на сердце полегчало. Или, может быть, в нём просто открылась дыра. Впрочем, особой разницы не было. — Я не гожусь на роль солдата… и Вы знаете это, Первый Офицер. Я серьёзно к Вам отношусь, хоть Вы и неожиданно хороши в лести.
— О чём ты говоришь? Любой гордый покрытый чешуёй гражданин ни за что не станет лгать, равно как и солнце никогда не сядет на севере.
— Но теперь я сдаюсь… Вы сами это сказали.
— Уход в отставку и решимость по существу являются одним и тем же. Оба этих понятия относятся к решению пожертвовать чем-нибудь важным, чтобы достичь своей цели.
— Разве решимость… я не знаю… не является чем-то более существенным?
— Ценность всех вещей определяется лишь тем, что ты сама примешь. Если ты решила отбросить то, что является для тебя чем-то важным, это уже несёт в себе какое-то значение. То есть отставка ради определённой судьбы имеет определённую цену.
— Я не понимаю.
— Должен сказать, недоумение от красивых слов не очень красит солдата, — сказал он, жутко хихикнув.
— Так… в конце концов… что мне делать?
— Делай что хочешь.
— … Я спрашиваю Вас, потому что сама не знаю, чего хочу. Каков правильный маршрут?
— На поле боя нет таких понятий, как «правильно» и «неправильно». Именно поэтому воин должен прислушиваться к ветру в своём сердце, чтобы увидеть путь там, где его нет.
— … Первый Офицер.
Всё становилось лишь хуже. Ей не удавалось понять ни единого произнесённого им слова. Пару минут назад она могла хотя бы отчасти следить за нитью разговора и понимать его, но теперь всё свелось к тому, что Рептрейс был увлечён своими загадочными высказываниями. Кутори чувствовала, что ей рассказали нечто мудрое и глубокое, но это не играло никакой роли, если она не могла уловить смысл услышанного.
— Ты говорила, что хочешь защитить правильность ведения боя твоей сестры, верно?
— … да.
— Тогда перед битвой ты должна определить, в чём именно заключается эта правильность. Мы не так много знаем о ваших, фей-солдат, сражениях. Ни об истории, что накопилась за эти годы, ни о спрятанных в тени чувствах. Поэтому лишь у тебя есть возможность понять, что стоит за этим понятием.
— … довольно безответственно, Вам не кажется? — она попыталась добавить голосу оттенок недовольства, но…
— Ветер не несёт ответственности, — он отразил её комментарий с — возможно – беззаботным лицом.
Кутори вздохнула. Её окутало чувство, словно прямо сейчас она разочаровалась во многих вещах.
— Вы можете разозлиться… но я должна кое в чём признаться.
— Слушаю.
— Правда в том, что я никогда не хотела становиться воином.
Рептрейс разразился в своём фирменном гоготе.
— Я знаю. И именно поэтому ты и стала превосходным бойцом.
… они будто говорили на разных языках. В приступе раздражения Кутори залпом выпила вторую чашку крайне горячего целебного чая.

Всё, что он смог — это рассмеяться. «Чёткая причина, чтобы вернуться домой» — эти слова изначально принадлежали, конечно же, не Виллему, он просто позаимствовал их у кое-кого другого. Более того, произносить такое было несколько лицемерно, ведь, когда их сказали ему, он так и не вернулся, нарушив обещание. Хоть Кутори и не знала этого, похоже, ей удалось поймать Виллема на поверхностности его совета.
— Хорошо. Раз я такая умная, то хочу, чтобы ты перестал относиться ко мне как к ребёнку.
— Боюсь, у меня не получится.
— Почему ты только в этом такой настойчивый? — сказала Кутори со странным, похожим на взрослый, вздохом. — … сладости.
— А?
— Ну, помнишь, ты делал десерт в кафетерии? У тебя есть ещё какие-нибудь рецепты?
— Полагаю, найдётся несколько.
— Тогда что насчёт масляного торта?
… Ах.
— Из всех вещей ты хочешь именно его?
— Э?
— Не обращай внимания, — это было крайне неожиданно, хоть у него и было ощущение, что разговор в конечном счёте зайдёт в это русло. — Я знаю, как его сделать, в своё время данный рецепт был буквально вбит мне в голову наставником. Однако рядом всегда находился тот, кто был гораздо-гораздо лучше меня, поэтому я ни разу сам по нему не готовил.
— Если знаешь, как его испечь, то этого достаточно. Одна из старших фей всегда выглядела такой счастливой, когда ела масляный торт, вернувшись домой с поля боя. Правда, к тому времени, когда я научилась владеть мечом, он пропал из меню десертов, из-за чего я не могла последовать её примеру. Именно поэтому я и попросила тебя.
Виллем глубоко вдохнул и медленно выдохнул.
— Ладно, — ответил он и продолжил работать.
Немного спустя он закончил с обслуживанием Сениолиса, по-новому выставив все параметры и оставив на максимуме лишь сопротивление к магии. Излишние нити чар, оставшиеся в результате отсечения устаревших функций, пошли на усиление корпуса лезвия.
Виллем нажал кончиком пальца на кристалл. Окружающие их летающие металлические осколки заскользили по воздуху, собираясь один за другим. Каждый фрагмент возвращался на своё изначальное место, после чего издавал тихий звон. Симфония продолжалась несколько секунд, а потом, после её финала, в руках Виллема оказался большой меч.
— Ладно, ладно. Я заставлю тебя есть этот торт, пока ты изжогу не заработаешь. Поняла? Так что для тебя же лучше будет выжить и вернуться домой.
Он передал Сениолис обратно его законному фальшивому владельцу.
— Предоставь это мне, — сказала девушка с улыбкой.